Улыбнитесь каскадеpы, пусть неведом будет нашим душам страх

     Высокие технологии в кино сегодня творят чудеса. Индустрия визуальных эффектов поднята на уровень, когда любой трюк можно создать, не отходя от компьютера. Означает ли это, что профессию каскадера пора отправлять на склад устаревших ремесел? «Нет, -утверждает известный российский постановщик трюков, а в прошлом каскадер Дмитрий Шулькин. -Работа вживую еще долго будет обходиться дешевле цифровых технологий». Так что молодые и здоровые, спортивные и рисковые по-прежнему готовы прыгать с небоскребов, переворачивать автомобили и гореть синим пламенем, обеспечивая себе хлеб, а нам - зрелище.

-    Есть ряд актеров, которые отвергают дублеров и стремятся исполнять трюки сами. Как вы к этому относитесь, Дмитрий Лазаревич?

-    Отрицательно. Да, некоторые актеры обладают великолепными физическими данными. Таким был Саша Абдулов, с которым я работал в ряде фильмов. Но для актеров характерно одно качество: они вживаются в роль и совершенно теряют связь с реальностью. Это замечательно для игры - и очень плохо для трюка, требующего холодного ума, абсолютного самообладания и трезвого расчета. Помню, работал я на фильме «Интерны» - отношения к современному сериалу не имеет, речь шла об интернате для умственно отсталых детей. Роль директрисы исполняла актриса старой закалки, при Сталине еще сидела. По сценарию ей надо было лезть на крышу, ловить интернатовцев. Ассистенты раздобыли какую-то жуткую лестницу. Я должен был страховать. Мы с ней забрались метров на шесть - запросто убиться можно. Звучит команда «мотор!». Актриса начинает резко двигаться, лестница угрожающе трещит. Уклоняясь, чтобы не попасть в кадр, пытаюсь женщину придержать. А она давай отбиваться! Шепчу: «Прекратите, мы же сейчас грохнемся...» И вижу по отсутствующему взгляду, что она не слышит - она в образе.
    Абдулов в аналогичном состоянии получил серьезную травму. 1993 год, шли съемки картины «Над темной водой». По роли он должен был бежать по коридору, из-за двери выскакивал человек, и Саша наносил ему удар. Не знаю, почему Володя Севастинихин, выскочив, выставил колено. Возможно, это получилось рефлекторно. Будь на месте Абдулова профессиональный каскадер, уверен, он бы успел среагировать. А Саша, войдя в образ, пребывал уже в состоянии одержимости. Ничего не соображая, он продолжал мчаться и со всего размаха ударился о колено солнечным сплетением. Мы его долго откачивали. Через месяц я Сашу встретил: «Как ты?» «Плохо, говорит, - в полости скопилась жидкость, пришлось делать операцию». После этого Абдулов начал болеть. Хотя трюки по-прежнему предпочитал выполнять сам. Мое мнение: эта травма в конце концов его и доконала. Очень жаль: и актером он был великим, и человеком - замечательным.

-    Первый свой трюк в кино помните?

-    В кино меня привел Борис Довлатов, сводный брат писателя Сергея Довлатова. Снимался фильм «Даурия» - о первых годах революции, и Боря был там вторым режиссером. Для съемок потребовался старинный автомобиль. На «Ленфильме» такой имелся - открытый «торпеда-митчелл» с откидным верхом и деревянным каркасом, но не на ходу и в ужасном состоянии. Боря попросил меня восстановить машину. Так что мой первый «трюк» был сугубо технического свойства. Вскоре мы уже делали пробные поездки по городу. В одну из них Борис захватил брата. Огромный Сергей сел в машину, и та жалобно заскрипела. Старинное авто на ленинградских дорогах в 1971 году вводило народ в ступор. Люди останавливались на улицах, высовывались в форточки троллейбусов, кричали почему-то: «Это машина Ленина!» Слегка поддатый Сергей Довлатов раздраженно рявкал: «Какого на хрен Ленина!»... «Даурию» Борис не завершил - его посадили. В экспедиции в Иркутске выпивали, и как всегда не хватило. Борис сел за руль, погнал в магазин, по дороге сбил пьяного военного насмерть. Несчастье усугублялось тем, что это был сын командующего округом. Сергей Довлатов описал потом все подробно в повести «Наши»... Кино - такая зараза, затягивает страшно. И я как-то незаметно перебрался в следующую картину, «Гонщики», где на съемках чуть не погиб Олег Янковский. Я там всех их учил водить - и Олега, и Ларису Лужину, отвечал за механику и уже выполнял кое-какие автомобильные трюки. Но ситуацию, которая едва не завершилась фатально, предусмотреть было невозможно. Снимался простой эпизод: Янковский и актер Николай Ферапонтов едут в машине, ведут диалог. Чтобы съемка была возможной, я снял в «москвиче» заднее стекло. В багажник сели трое: оператор и два ассистента. А на заднее сиденье мы поставили огромный аккумулятор от танка, чтобы отсвечивал, потому что пленка в те времена была очень плохая. Милиция по нашей просьбе перекрыла дорогу. Ну так это же Гудаута! Откуда-то просочился автобус, выскочил внезапно на дорогу и поехал, как все в Абхазии ездят - с огромной скоростью, по встречной полосе. Коля резко вывернул руль, «москвич» подбросило, и он перевернулся. Три человека из багажника вылетели, как тряпичные куклы, и шлепнулись на асфальт. Машина ушла в кювет вверх колесами. И - молчание. Мы подъезжаем и с ужасом слышим, как стрекочут кузнечики, а от людей - ни звука. И в этой зловещей тишине кто-то говорит: «Все. Янковский погиб. Придется переснимать картину». Тут раздается мат-перемат, из оконного проема вываливается Олег и тащит за собой Колю. Просто чудо, что танковый аккумулятор их не раздавил! Но зато облил кислотой - спортивные костюмы на обоих расползлись в клочья.

-    Хорошо, что машина не загорелась и не взорвалась!

-    Это киношное заблуждение, что загоревшаяся машина непременно взрывается. Фикция на экране для максимальной зрелищности. Машины крайне редко взрываются при пожаре: ну разве только если бензобак совсем пустой или в нем бензина на донышке. Тогда пары могут накопиться и рвануть. Ну а если бензобак полный, взрыва не будет. Это я вам как автоинженер гарантирую. Но расслабляться не надо: машина сгорает за считанные минуты. Так что средства пожаротушения должны быть всегда наготове. После этого эпизода Янковский категорически отказался сесть за руль и затребовал обязательного дублера на все проезды. Что было невозможно. Следовало переломить как-то его испуг. И я пошел на хитрость: посадил его в машину рядом, доехал до аэропорта. Там неожиданно сообщил, что уезжаю на три дня в Ленинград, так что машину к гостинице придется отогнать ему. Разъяренный Янковский орал и ругался, но я уже зашагал к самолету. Он просто вынужден был сесть за руль. И что же? Страх улетучился. А с ним и просьбы о дублере.

-    Самый опасный ваш трюк - какой?

-    В 1979 году снимался фильм «Десант на Орингу». И там была сцена, где из пылающего строительного вагона выпрыгивает горящий герой. При этом он почему-то спасает радиоприемник «Спидола». Подготовили строительный вагончик длиной в 10 метров. Пиротехники обмазали его изнутри «напалмом». На самом деле это, конечно, никакой не напалм, а смесь костной муки и бензина. Горит долго, эффектно и с высокой температурой. Но дальше случился конфликт между постановщиками трюков и пиротехниками. Пиротехники жаждали сами проделать этот трюк. Однако это было бы грубым нарушением техники безопасности, и им не позволили. Гореть назначили меня: обрядили в костюм, его тоже обмазали «напалмом». Надувшиеся пиротехники подожгли вагон, а меня - отказались: мол, своего поджигайте сами. Меня поджег страхующий - другой каскадер. На это ушли драгоценные секунды, и вагон успел разгореться не на шутку. Вбегаю в вагон, бегу десять метров до двери. Температура внутри уже зашкаливала. Как потом выяснилось, у меня за эти мгновения расплавились все ногти! Не дышу, ведь один вдох - и все. Глаза зажмурил, чтобы роговицу не опалить. И вот уже торец вагона, но где же дверь? Пытаюсь ее нашарить вслепую, страшно мешает дурацкий приемник в руках. Наконец отыскиваю выход. А пиротехники - мерзавцы! - перед дверью специально оставили ведро с бензином. Естественно, я его опрокидываю, бензин разливается. Взрыв - и меня выносит из вагона в столбе огня. К счастью, при падении я головой воткнулся прямо в полутораметровый снежный сугроб, который предусмотрительно подготовил сам. Поэтому лицо удалось сохранить. А вот руки все в шрамах. Вагон сгорел дотла ровно за 4 минуты. Режиссер получил впечатляющие кадры. Меня отправили в реанимацию. А пиротехников выгнали с работы.

-    Странно, что не посадили!

-    Это не вся история. Я еще не выздоровел, руки в бинтах, и тут предлагают участвовать в съемках фильма «Старшина». А он начинается с того, что с поля боя выходит горящий советский танк и оттуда выскакивает человек. Вот эта роль мне и досталась. Знаете, как горит танк для кино? Сверху на моторный отсек ставят большие поддоны, наливают туда «напалм», кладут тряпки и поджигают. Танк движется, сзади шлейф пламени, чад. Эффект, что он и вправду пылает, - полный. Внутри T-34 стоит огромный вентилятор. Такова его конструкция. Чтобы, когда танк стреляет, пороховые газы моментально вытягивало из кабины машины, иначе экипаж задохнется. Я завел танк и поехал. А надо мной два каскадера: один в левое плечо ногой упирается, другой в правое. Толчками показывают, левее или правее надо брать, потому что рации нет и очень плохо видна точка остановки в кадре. Еду - вдруг в кабине блики. Что это? А это щедрые пиротехники налили «напалма» гораздо больше, чем надо. Полигон - местность пересеченная. Танк переваливается то через окоп, то через канаву, горящий «напалм» разливается. Так он проник в моторный отсек. Загорелась система охлаждения, которую заправили соляркой, потому что антифриза не было. Пока вентилятор все высасывал, в кабине ничего - просто за нами густой столб дыма. Но потом последовал тычок в спину - стоп! Глушу двигатель. Естественно, сразу смолкает и вентилятор. И на уровне лица сразу полыхнули языки пламени. Дальше не помню. Очевидцы рассказывают, что двадцатипятикилограммовый люк откинулся как перышко и я вылетел из танка, словно получил пинок. Парни с моих плеч слетели детскими игрушками. Танк сгорел и превратился в кусок металла.

-    Слушайте, а нормальные пиротехники вам встречались? Ведь интересное кино получается: с кем из каскадеров ни поговоришь - у каждого своя история про «добрых пиротехников».

-    Причина проста: пиротехники никогда не могут гарантировать результат. Допустим, недавно мы снимали взрыв машины. Зарядили автомобиль. От него должны были отбегать и лететь от взрыва три человека, один с ребенком на руках. Сначала настоящий младенец фигурировал. Но потом я заменил его куклой из поролона. И ведь не зря! Пиротехник пообещал: «Сделаю так, что весь взрыв уйдет вверх». Мы поверили, подпилили крышу автомобиля, чтобы ее эффектно откинуло, когда бабахнет. Однако все произошло иначе. Взрыв пошел не вверх, а в сторону. У машины оторвалась не крыша, а капот. Он просвистел прямо над головой директора картины, пролетел 50 метров и ударился о стоящий грузовик. Чистая случайность, что никого не задело. Как пиротехник это не предусмотрел? И таких случаев полно. Вот Сережа Шульга, постановщик трюков студии «Панорама». У него пиротехники намазали изнутри вагон «напалмом». А было жарко. Напалм парит. Что-то замкнуло, возникла искра - случился взрыв. Образовался горящий шар, который носился по вагону. Пострадало много народу, больше всех

-    Сережа, ему сильно обожгло лицо. Кто виноват? Пиротехник. Почему он не подумал, что такой трюк нельзя проводить в замкнутом пространстве?

Или вот работал я в картине Ильи Авербаха «Объяснение в любви». Снимали сцену эвакуации. Собрали массовку человек триста. Самолеты летят, бомбят, повсюду взрывы. Для этого пиротехники заранее вырыли множество ямок, заложили туда заряды и засыпали все просеянной землей или торфом. Первый дубль сняли -режиссеру не понравилось. Стали готовить второй дубль. Когда приготовления кончились, свет уже ушел. Это и спасло. Съемки свернули, народ отправили в автобусы. Ну а поскольку в земле заряды оставлять нельзя, дали указание их взорвать. И вот когда команду стали выполнять, мы вздрогнули. Вверх полетели тонны земли, вывороченные корни, камни градом. Все это обрушилось на пространство, где минуты назад бежали в кадре люди. Да если б мы делали второй дубль, то имели бы не киношные, а самые настоящие трупы! А все почему? Пиротехникам лень было рыть землю дважды, и они положили вторые заряды туда, где раньше лежали первые - не беря в расчет, что взорванные ямки стали намного глубже. Спрашивается, где мозги были?! Ну а в целом я против пиротехников ничего не имею. Есть среди них знающие специалисты - безусловно, есть!

-    Существуют люди, у которых физиологически отсутствует чувство страха. Это полезное для каскадера свойство?

-    Ни в коем случае. В 80-х годах на «Ленфильме» провели аттестацию каскадеров: физическая подготовка и психологические тесты. Вопросы, кстати, были те же, что и для летчиков-испытателей -направленные на выявление всех эмоций и специфических для профессии качеств. И обнаружилось, что у одного из наших каскадеров абсолютно отсутствует чувство страха. Значит, он опасен для себя и окружающих. Таких из профессии надо сразу удалять. Мне симпатичны люди, которые перед трюком сомневаются. Если сам идет проверять место, если предлагает подстраховочные варианты - это не трусость, это в человеке работает здоровый инстинкт самосохранения. Каскадеры же не самоубийцы! Саша Баранов в Каунасе исполнял трюк - падение с высоты 26 метров на узкой улице. Страховка - картонные коробки - казалась сверху размером с книгу. Нужны стальные нервы, чтобы такое исполнить. Но, правда, и страховку эту Саша никому не доверил, готовил ее сам. К сожалению, не все режиссеры учитывают степень каскадерского риска. Сегодня пленку жалеть не надо, технологии иные и режиссеры злоупотребляют дублями, делают десятки там, где можно обойтись одним-двумя. Из-за этого на продолжении «Д' Артаньяна и трех мушкетеров» чуть не погиб Боярский. Устал от бесчисленных повторений, оступился и упал вниз головой с высоты. Работавший на тех же съемках постановщик трюков Толя Ходюшин поставил условие - два дубля, и все. Режиссер во внимание не принял. И Толя со вторых «Мушкетеров» со скандалом ушел, хотя в первых - участвовал. Знаете Ходюшина? Питерский каскадер-конник, из потомственных казаков. На съемках «Звезды пленительного счастья» чуть с жизнью не распрощался. Снималась сцена: казнь декабристов. Казнили, разумеется, не актеров, а нас - каскадеров. На берегу Невы поставили настоящую виселицу, вырыли под ней яму, привязали петли. Надели всем на головы мешки. И повесили. Не на петле, а на парашютных стропах. Однако они тоже сильно пережимали грудь,    мы еле дышали. А под ногами пустота -не встать, не передохнуть. Висим, терпим. Ждем, когда снимать начнут. А режиссер с оператором без конца точку для съемки меняют: давайте здесь поставим камеру, нет - здесь, а может, лучше - здесь?.. Постановщик трюков периодически делает перекличку: имя называет, и ты должен ответить. В очередной раз все каскадеры ответили, а Толя Ходюшин молчит. Пока к нему кинулись, пока над ямой доску установили, пока мешок сняли - он уже без сознания и не дышит. Чуть было и вправду не повесили человека! Ну почему нельзя было оговорить точку для съемки заранее?!
    Недавно мы снимали сцену: девушку сбивает машина, она падает на крышу, оттуда о соскальзывает на багажник, с него - на землю. Был отснят 21 дубль! Я говорю режиссеру - это же преступление. Тебе просто повезло, что работает девчонка молоденькая. Опытный каскадер на такое не пошел бы: три дубля от силы, и все. Спрашиваю: чего добиваешься? «Она слишком спортивно падает». Так переставь камеру! Поменяй ракурс! Не доводи ситуацию до греха. Есть азы профессии, и режиссеры должны их знать. Например: не надо репетировать падения. Потому что человек прекрасно упадет на репетиции, но в нем уже поселится ожидание этого падения. И второй раз не будет ни легкости, ни правдивости. Когда-то мы все это придумывали с нуля: как переворачивать машины, как правильно сбивать человека. Но с тех пор почти полвека прошло. Все детали должны были стать хрестоматийными. Однако для многих это по-прежнему откровение. И в вузах этому не обучают.

-    А как правильно сбивать человека?

-    Автомобиль, изображающий бешеную езду, должен ехать медленно, не выше 30 км/час. Тогда каскадер гарантированно останется жив. Зритель тоже внакладе не останется. Для кино ведь скорость не важна, важен ракурс. Если снимать машину, которая едет на вас или от вас, то на экране не отличить, где она тащится, а где - мчится. Ощущение скорости дают лишь кадры сбоку, за счет мелькания фона. Казалось бы - основы ремесла. И что же? В прошлом году в Выборге в московской группе погиб молодой каскадер. Его сбивали на скорости 60 км/час.

-    Каскадеры часто гибнут?

-    Случается. Или пожизненными инвалидами остаются. Есть такой каскадер-актер Александр Карин. Вы могли его видеть в фильмах «Эскадрон гусар летучих», «Ярослав Мудрый»... В восьмидесятых годах во Франции, в Тулузе, был фестиваль каскадеров, и поехала группа из Москвы. Надо было падать с высоты 24 метра. Карин обычно не падал - не его специализация. Он слишком крупный, это плохо для такого трюка. Но в этот раз решил поучаствовать. На видеоматериале отчетливо видно: Александр не сумел сгруппироваться в воздухе, полетел вниз не спиной, как требовалось, а головой - и буквально пронзил страховку. Сломал себе шею. Французы тут же дали ему пожизненную пенсию, квартиру. И теперь он сидит в Париже, в инвалидном кресле, пишет книги.
Верхом на ракете.

-    Профессия каскадера не вымирает постепенно в связи с развитием цифровых технологий?

-    Нет. Спецэффекты и компьютерная графика ведь чрезвычайно дороги и сложны. Конечно, подготовка реального трюка - тоже весьма хлопотное занятие. Допустим, снимается падение человека сквозь строительные леса. Пять этажей он пролетает - и каждое место, которое пробьет телом, надо заранее подпилить, аккуратно и с таким расчетом, чтобы каскадер не ушел в сторону на стальную перемычку и чтобы погасил скорость падения до нужной величины. Тем не менее работа вживую еще долго будет проще и дешевле, чем трюк, сымитированный с помощью компьютерных программ. Вы спрашиваете, умирает ли профессия? Наоборот - на нее сейчас бешеный спрос. Появилось огромное количество молодых и совершенно безбашенных ребят, готовых рисковать там, где опытный каскадер трижды подумает. Конкуренция страшная, за роли, за работу идет жесточайшая борьба.

-    Такие сумасшедшие деньги?

-    Ну что значит «сумасшедшие»... Расценки примерно таковы: драки простые -175 долларов, драки сложные, с предметами или оружием - 250. Падение с высоты: до пяти метров - 200 долларов, от восьми до десяти метров - 600, еще выше - по договоренности. Конные трюки: падение с коня - не менее 350 долларов, переворот тачанки, кареты, телеги - не менее 1000. Работа с огнем: горение человека до 30 процентов, когда, допустим, только руки горят - 300 долларов, горение человека до 60 процентов - 600 долларов, горение человека до 100 процентов - не менее 1000. Автомобильные трюки: скоростные проезды, развороты - 200 долларов, езда на двух колесах - 250, переворот - не менее 1750, столкновение - не менее 600 долларов... Опять-таки, что-то еще более сложное - по договоренности. На Западе суммы, разумеется, иные, но в России - так.

-    И что получается: сгореть до горстки праха дешевле, чем перевернуть машину?! Жанне д'Арк откровенно не повезло. Почему перевороты в такой цене?

-    А вы думаете, это просто? Когда я начинал, мне тоже так казалось. На «Гонщиках» « Не надо репетироват падения. Потому что человек прекрасно упаде на репетиции, но в нем поселится ожидание эп падения. И второй раз не будет ни легкости, ни правдивости
    Володя Бубнов, отличный водитель, мастер спорта международного класса, пытался перевернуть машину не раз и не два - ничего не вышло. Только тогда я сообразил: чем лучше водитель, тем сильней в нем наработанные рефлексы. А они диктуют - удержать машину в управлении любой ценой. И тогда мы стали делать перевороты не естественным путем, а с помощью трамплина или с помощью пневматической пушки, выбрасывающей в нужное мгновение под колеса что-то вроде упора. Позже я сам стал изобретать подсобную технику, на кое-что даже оформил авторское право. Например, у меня есть патент «Устройство для переворота машин через нос» - это приспособление я использовал в фильме «Скорость». Очень эффектно, кстати, автомобили переворачивает. Да и для съемочной группы гораздо безопасней, когда известно точное место переворота.
     Вы «Скорость» Дмитрия Святозарова не видели? Я там впервые проехал на реактивном автомобиле. До нашего фильма он не ездил, так что на съемках мы фактически провели его первые испытания. В фильме автомобиль называется «Игла-09-SR», потому что действительно напоминал формой то ли иглу, то ли стрелу. Но на самом деле это «Хади-9», уникальное детище конструктора Владимира Константиновича Никитина. Никитин работал в Харьковском автодорожном институте в лаборатории скоростных автомобилей и был чемпионом мира по целому ряду рекордов в скорости - на электромобиле, на газотурбинном автомобиле. Одержимый человек - он продал свою «победу» и с помощью студентов построил автомобиль, на котором собирался побить рекорд скорости на Земле. До сих пор помню параметры: длина машины - 12 метров, расстояние между задними колесами - 4,5 метра. На автомобиле стоял реактивный двигатель от Миг-17. Когда Никитин над ним трудился, самой большой проблемой было - где взять колеса. Ведь на скоростях, которые предполагались, не выдержали бы даже те, что используются в авиации. В конце концов он решил и этот вопрос.

-    И какую скорость показал автомобиль с движком от истребителя?

-    Никто этого так и не узнал. Никитин был убежден, что он легко возьмет потолок в 700-800 км/ч. Но проверить это
оказалось невозможно. Дело в том, что конструктор продумал безумное количество деталей, однако не подумал о главном - где взять дорогу, на которой сможет промчаться самый быстрый на свете автомобиль. Ведь она должна быть идеально гладкой, как стекло.

-    А аэродром?

-    Не подходит. Знаю точно, поскольку мы снимали на аэродроме в Волгограде. Плиты имели неровную стыковку, что я ощутил на своей шкуре. Подвески в этой бандуре не было - только жесткая рама. На каждом стыке я подпрыгивал - все тело потом было синее, начиная от локтей. Кстати, и спидометра точного тоже не имелось. Нам поставили на съемках цель - обогнать «чайку», и это «Хади-9» делала играючи. «Чайка» набирала максимальную скорость, в этот момент я на реактивном авто давал газ. Ускорение такое, что перед глазами вставала пелена. Больше 300 км/ч машина набирала - это могу сказать точно, а вот насколько... Мы просто не рискнули разогнать ее до максимума на неровной дороге. И потом, ведь существовало ограничение - длина полосы. Позже мы сделали проезды также на соляном озере Баскунчак. Но и там не оказалось пригодной для больших скоростей дороги.

-    Как же эта бандура тормозила?

-    Очень просто: я нажимал кнопку, выкидывался парашют, только потом я давил на тормоз и машина останавливалась. У меня есть фото, где мы сидим в сопле этого уникума. Сегодня «Хади-9» стоит в харьковском музее. Памятником несостоявшемуся рекорду и замечательному человеку, беззаветно преданному своему делу - Владимиру Константиновичу Никитину.

-    Правда, что каскадеры избегают юридического страхования, считая это плохой приметой?

-    Страховка - дело, конечно, индивидуальное, но не всегда добровольное. Когда я заключаю с кинокомпанией договор на организацию и постановку трюковых сцен, то там есть пункт, что исполнители трюков обязательно будут застрахованы. Так что суеверен каскадер или нет, меня не волнует - все равно застрахую. Слава богу, за последние четыре года, пока мы снимали 80 серий «Дорожного патруля», серьезных травм не было. Хотя сериал весь на трюках основан.

-    Возрастные ограничения для каскадеров есть?

-    Ну вот взять, скажем, Сашу Массарского - он был постановщиком трюков на «Белом солнце пустыни», дрался там на баркасе вместо Павла Луспекаева. Сейчас ему 83 года - как огурчик, и продолжает оставаться в строю. Несколько лет назад, в ноябре, снимали сцену в Выборге. Так он сорок минут просидел в холодном море с подводной кинокамерой в ожидании, пока каскадерша сделает трюк. Или взять фехтовальщика Владимира Балона, одного из постановщиков трюков на обоих «Мушкетерах». Ему 80, тоже в полном порядке, фехтует вовсю. Так что возрастных ограничений у каскадеров нет. Если тебя зовут и ты можешь, ты - каскадер.

-    Есть сегодня трюки у коллег-постановщиков, которые вы не понимаете, как сделаны?

-    Как - понимаю всегда. А вот зачем далеко не всегда. Например, у Егора Кончаловского в фильме «Антикиллер» есть трюк, когда машина летит метров сто и падает. Трюк сделан вживую, и для чего этот безумный риск, я не понимаю. Мой друг режиссер Илья Авербах говорил, что трюк - это микросюжет, и он должен абсолютно соответствовать не только общей идее фильма, но и его тональности, ритму, даже цвету. То есть у каждого прыжка должна быть логика.

-    Мы не довершили список ваших травм...

-    На съемках фильма «Завещание» Гостева я сидел в шлюпке, куда должен был угодить снаряд. Для этого под судно вешается заряд, вокруг шлюпки оборачивается детонирующий шнур - чтобы шлюпку взрывам подняло на столбе воды. Дальше должен сработать второй заряд, который, как ножом, перережет шлюпку пополам. Ну и одновременно взрывается дымовая шашка. Людей, понятно, выкидывает в воду. Я был озабочен, как в этом хаосе не потерять имущество студии автомат, и не придумал ничего лучше, чем привязать его леской к руке. Когда взрывом нас всех раскидало, эта леска разрезала мне кисть до кости.
     В фильме «Приключения принца Флоризеля» надо было инсценировать драку. Один из каскадеров должен был прыгать на меня со сцены. Он и прыгнул. « Вы спрашиваете; умирает ли профессия? Наоборот - на нее сейчас бешеный спрос. Появилось огромное количество молодых и совершенно безбашенных ребят, готовых рисковать там, где опытный каскадер трижды подумает. Конкуренция страшная, за роли, за работу идет жесточайшая борьба» со всеми своими 120 кило веса. Сломал мне копчик. С тех пор там у меня регулярно ноет в плохую погоду. Так что едва небо хмурится, сразу вспоминаю «Принца Флоризеля».
    Но в целом судьба меня миловала. Знаете, я ведь родился в непростой день - 22 июня 1941 года, в Семфирополе. Через месяц с небольшим немцы отрезали Крым. Отец, главный инженер, уже эвакуировался вместе с заводом в Казахстан. Нас не взял: никому и в голову не приходило, что немцы будут продвигаться такими темпами. Мама схватила меня под мышку, двенадцатилетнего брата за руку - и побежала в Феодосию. Там нас посадили на баржу, которую тащил буксир. Начался страшный шторм. Народу битком, дышать нечем, через огромные щели вода попадала внутрь, и в трюме ее было выше колена. От качки мама потеряла сознание и уронила меня в воду. Спасибо брату, его не укачало, и он меня вытащил. Это, можно сказать, был первый в моей жизни трюк. Баржа прибыла в Туапсе, мы добрались до какого-то села. Мать поселилась с нами в доме, где уже жило много раскулаченных семей. Ждали немцев. Хозяйка предупредила: сельчане замышляют вас убить. Мать опять схватила нас в охапку и пешком пошла по железнодорожному полотну. Ей удалось сесть в теплушки, направлявшиеся в Куйбышев. В поезде выяснилось, что у меня коклюш. В те годы это было очень опасное заболевание. Я мог заразить других - и женщины с детьми стали требовать, чтобы мать выкинула меня на ходу из вагона. Спас какой-то военный - он достал пистолет и сказал, что это случится только через его труп. Я опять уцелел. Так что каскадером мне было уже не страшно. Ну вот с детства дана такая судьба - жить в экстриме!